Медик утверждает, что стала жертвой подлога в деле о ‘подмененном’ подростке

Новые обстоятельства в деле о спорном диагнозе в Одинцово стали достоянием общественности. 16-летней Карине (имя изменено) грозило заключение о психическом расстройстве на основании обследования, которое, как оказалось, проводилось над другим человеком. В беседе с журналистами педиатр Ольга Г., имеющая почти 25-летний стаж, изложила свою позицию по этому нашумевшему инциденту.

Изображение: Nikolay Gyngazov/Russian Look/Global Look Press

Ранее в один из столичных судов поступили медицинские документы, касающиеся обследования 16-летней Карины в частной клинике Одинцово. Сама Карина, чьи показания были нотариально заверены, отрицала факт визита к врачу. Адвокат, предоставивший эти документы, высказал предположение о возможном вовлечении подростка в преступную деятельность, что послужило основанием для доследственной проверки в Следственном комитете. На допросе в СК Карина с матерью подтвердили отсутствие такого приёма. Однако им были показаны материалы проверки, содержащие протокол допроса доктора Ольги Г., где она подтвердила как сам приём, так и установленный диагноз. Мать Карины наняла частного детектива, который установил, что обследование проходил другой ребенок, а врач не давала показаний следователю лично.

Эксклюзивное интервью с врачом Ольгой Г.

Как вы можете прокомментировать произошедшее?

Около года назад, в ноябре 2024 года, ко мне действительно приводили девочку. Однако та девушка, которая приехала ко мне недавно с паспортом и матерью (настоящая Карина), определенно не та, кого я осматривала тогда. Это был совершенно другой ребенок. Я не намерена давать ложные показания. Из моих воспоминаний: девочка была бледной, невысокой, нервной, с короткой стрижкой каре и светлыми волосами. Она выглядела испуганной, и мне сообщили, что причиной ее состояния является конфликт родителей: якобы мать – тиран и препятствует её выезду с отцом за границу.

От кого вы получили эту информацию?

Мне позвонила коллега-невролог, описала ситуацию и попросила принять ребенка. Я дала согласие.

Опишите ход приема.

На прием пришли мужчина и та девочка, которую я ранее описала.

Проверяли ли вы документы посетителей? Кто сопровождал ребенка?

Мы не запрашиваем документы у детей. Мужчина представился адвокатом или представителем отца. На стойке регистрации он должен был подписать согласие на осмотр, и там же его паспорт должны были проверить. Девочка назвала свои настоящие данные, включая место учебы и проживания, которые я указала в справке со слов.

Что касается диагнозов: вам указывали, какие именно записи сделать? Ведь на основании этих документов были сделаны выводы, которые могли серьезно подорвать репутацию ребенка…

Я всегда пишу только то, что соответствует действительности. Меня невозможно принудить к фальсификации.

Получается, вы действительно обнаружили расстройства у той, «подмененной» пациентки? Как выглядел прием?

Девочка выразила желание жить с отцом. Она выглядела закрепощенной, напуганной, даже нервозной. Отмечался насморк, сбивчивая речь, она постоянно елозила, как будто сидела на иголках. Исходя из этого, я установила соответствующий диагноз. В качестве рекомендации было назначено санаторно-курортное лечение, что и отражено в справке. И хочу особо подчеркнуть: девушка, которая приходила ко мне на прием несколько дней назад (настоящая Карина), кардинально отличается от той, что была год назад. Она производит впечатление уравновешенной, вдумчивой, высокой и яркой личности, которую невозможно было бы забыть.

Что произошло далее?

Сначала мне позвонил адвокат и сообщил, что со мной свяжутся из Следственного комитета по поводу приема, и просил подтвердить, что прием состоялся и пациенткой была Карина. Поскольку прием действительно имел место, я это подтвердила.

Вы посещали Следственный комитет?

Нет, я не ездила. Меня опросила по телефону помощник следователя София из Следственного комитета.

Однако в протоколе допроса указано, что опрос проводился в служебном кабинете следователя. Как это возможно?

Повторюсь, меня там не было.

Что именно вам сообщили во время телефонного разговора?

Мне объяснили, что идет судебное разбирательство по вопросу опеки над ребенком, и опрос проводится по телефону. У меня запросили личные данные, которые я предоставила. Попросили выслать фото паспорта, но я отказалась, следуя совету одного из пациентов о небезопасности таких действий, и продиктовала лишь серию и номер. В тот момент я была убеждена, что видела эту девочку, и что она действительно выражала желание жить с отцом, подтверждая хорошие отношения с ним. Но когда настоящая Карина появилась и заявила, что никогда не видела меня и не приходила на прием, а также не желает жить с отцом, это стало шоком (Ольга Г. расплакалась).

Какова была ваша реакция на это открытие?

Очевидно, что это родительский конфликт. Однако в 16 лет ребенок уже имеет право самостоятельно выбирать, с кем из родителей ему жить. Нельзя использовать ребенка как инструмент в судебных спорах.

На протоколе стоит подпись. Это ваша?

Да, это моя подпись.

Как же ваша подпись оказалась на этом протоколе?

На следующий день ко мне в детскую поликлинику в Москве, где я веду прием, приехал курьер. Молодой человек зашел в кабинет, передал протокол, я расписалась и отдала ему документ обратно.

Курьер предъявлял какие-либо документы или представлялся?

Нет, он не представился и не предъявил никаких документов, кроме самого протокола.

Какие действия вы предприняли, узнав, что вас использовали таким образом?

Я сразу же позвонила коллеге, которая изначально договорилась о приеме. Спросила её: «Вы сами видели эту девочку? Передо мной сидит настоящий подросток с паспортом, и она утверждает, что не была у меня на приеме в ноябре.»

Что ответила ваша коллега?

Она ничего не объяснила, лишь стала кричать и требовать прекратить разговор. Сейчас, похоже, она меня заблокировала. Очевидно, что меня подставили.

Независимый юрист, адвокат Зарета Кятова, прокомментировала данную ситуацию: «Наблюдаются признаки деятельности преступной группы, использовавшей несовершеннолетнего для осуществления своего замысла. Здесь можно выделить два состава преступления: вовлечение несовершеннолетнего в преступную деятельность и подделка судебных документов, то есть фальсификация доказательств. Целью было создание фальшивых медицинских заключений для суда. За подобные деяния предусмотрено наказание вплоть до десяти лет лишения свободы».